думаю, папа меня любил. не смотря на то, что кроме одинакового ряда родинок над левой бровью у нас не было ни одного сходства.
но он меня любил. или по крайней мере не желал зла.
когда я была маленькой, он одергивал меня с дороги, если я выбегала на проезжую часть.
он написал мне на гипсе "не чеши, даже если очень сильно попрошу" и то же самое зеленкой на животе, когда болела ветрянкой. и оба раза сработало.
он ни разу не повелся на мой детский вопль. ни разу не дал мне то, что я просила. только, если "пожалуйста" и "для того, чтобы".
когда я была подростком, он разрешил мне попробовать и сигареты, и алкоголь, но при условии, что он сам мне их купит. и этот плод сразу перестал быть сладким.
он не заставлял меня приходить домой к девяти, не ругал за двойки, но и все мои ошибки оставались на мне. папа мог помочь только советом.
когда я отправила телеграмму, что бросаю экономический и выхожу замуж за художника, он выслал мне деньги на билет домой. а я приехала спустя два года уже актрисой. и он только пожал плечами.
папа любит меня. дети всегда такое чувствуют.

Я так радуюсь теплу от батарей и горячей воде. Плите и духовке. Исправному холодильнику и выкрашенным стенам.
Ах, если бы я раньше знала, что и в этом тоже есть счастье.

На каждом пальце левой руки - пр мозолю. На правой - ногти счесаны. Говорят, надо 20 часов, чтобы усвоить какой-то навык на начальном уровне. Мне эти 20 часов надо успеть за одни сутки.
Пой же, пой. На проклятой гитаре.

- Согласны ли вы, Лилит, стать законной женой Марка и быть вместе и в горе и в радости?
- Да. Согласна.

Выставка состоялась. Так много людей было, как в маршрутках по утрам. Кто-то смотрел сосредоточенно и качал головой. Кто-то перечитал все надписи на стенах от корки до корки. Кто-то пробовал мазки руками наощупь. Кто-то прохаживался по периметру и уходил, ничего не поняв.
Марк впервые был взволнован.

Каждое утро роюсь в газетах. Ничего нет. Опять ничего.

Марк сидит возле мольберта и ничего не рисует.
- Они ничего не поняли, да?
- Я не знаю. Разве ты делал это только для них, Марк? Десятки других все поняли. Даже больше, чем ты ожидал.
- Знаю. Просто не хочу умереть раньше, чем обо мне заговорят.

Дни идут. Приношу сырный суп, его любимый.
- Поешь, пожалуйста.
Отодвигает тарелку.

- Марк! Смотри! О тебе написали!
Марк хватает газету, пока ищет нужную страницу, разрывает ее пополам.
- Нашел!.. Гениальная задумка… Достойно часов времени, проведенного… Приглашаем в Ассоциацию…
Минута тишины.
- Приглашаем в Ассоциацию! Лилит, я - художник!
Мы прыгали по комнате от счастья аж пока не повалились ото сна.

Никогда ничему и никому не отдавай себя всю. Никто и ничто в этом не нуждаются.

На пятый день я забрела на рынок. Не такой, на котором зелень да платки, а серый и скользкий, как в фильме "Парфюмер". У меня урчало в животе и стерлись подошвы ботинок. Я зашла в центральный ряд и не увидела ни одного прилавка - все на земле, только под ноги смотри.
Женщины там мыли рыбу от крови в больших ведрах с мыльной водой и бросали ее на асфальт. Мужчины разделывали свежее мясо и отгоняли большими руками мух и собак от нарезанных кусков. Старики продавали кроличьи и лисьи шкуры. Именно так и хищник, и жертва оказываются во власти третьих лиц. А среди этого всего сидели девушки с букетами полевых цветов и дети с карамельными петушками. Запах ромашек смешивался с вонью потрохов и хотелось танцевать и плакать водночасье.
Я купила два яблока и сохранила косточки из их сердцевины. Посажу на заднем дворе. Яблоки были вкусные.

Жизнь без театра для меня, что кофе без кофеина: практически то же самое, но из постели утром встать не заставит.

- Насмотрюсь кино и думаю, что если будет у меня муж, то бизнесмен, с прекрасными волосами и виртуозным владением фортепиано. Что будут у нас панорамные окна, большая гостинная, гардеробная на втором этаже и бессейн во дворе. Что мы будем сидеть на террасе с чашками чая, укутавшись в один плед, и рассуждать, куда ребенка отдадим: на гимнастику или плаванье. И я вот прям так и думаю, не шучу. Думаю, что Витька, комуналка, две работы и все остальное - временно. А знаешь почему? Потому что в фильмах все, кто начинает именно так, в итоге оказываются самыми счастливыми.
Лиза топит кусочек масла на раскаленной сковороде, кидает на нее пару ломтиков хлеба и сербает чай из пакетика.

С каждым днем мы делали новый стежек. Сначала сшили наши ноги. Если в кино - то идем вместе, за красками - вместе, за вдохновением - тоже. Было весело. Захотели бы разойтись - распороли бы да и поделом. Потом сшили руки. Стали жить вместе, готовить вместе. Стежков много, но рвать не опасно для жизни.
После приметали головы. Стали мечтать об одном и том же, сотреть в одном направлении.
Последними сшили грудные клетки, сердцем к сердцу. Тогда уже если рвать, то либо медленно и осторожно, стежек за стежком, год за годом, выжидая, пока затягиваются дыры одна за другой… Либо быстро и сильно, по живому, с мясом. Потом долго мотаться бинтами, ходить в шрамах, но уже точно не пропустить ни одного стежка.
Не хочу ни так, ни так.
Хочу бок о бок до самого. Хоть бы нитки оказались прочными.

- нету пьес о счастливых, милая, разве не видишь? если в какой-то более двух счастливых - это либо комедия и они дураки, либо утопия и никто не придет смотреть.
- я бы пришла.
- и не досмотрела. умерла бы от зависти или скуки.

каждый понедельник все с чистого листа. "ну все, больше никогда как раньше".
и каждый вторник снова потираю шишку от граблей.

если бы я ела буквы, была бы большая.
если бы ела смыслы - грустная.

Сегодня делилась пирожком с картошкой с утками на озере. Йогурт выпила сама. Видела как начинается день. Чувствовала, как черный цвет притягивает солнце. Слышала, как празднуют что-то взрослые дядьки в кабаке за углом. Думала о том, что как все таки классно было идти в первый класс.
Классно, потому что не возникало вообще никаких сомнений, что я иду не туда.

- Ба, а ты же со мной ничего не боишься?
я каждые пять минут поглаживаю свой нагрудный карман, из которого торчит небольшая рогатка.
- Нет, не боюсь.
Я спрашиваю уже седьмой раз, а бабушка совсем не раздражается. Ей тоже хорошо со мной.
- правильно, ба. Я тебя от всех защищать буду.
- от всего и всех. Ничего не боюсь с тобой. Вообще ничего.

Я выросла. И больше никого защитить не могу.

Вжимаю подорожник в коленку аж пальцы болят больше раны.
- Болит?
Витенька ищет новый лист, слинит, подает мне.
- Нет, - говорю и стараюсь не всхлипывать.
- Как так то? Не бывает, чтоб такое не болело! Я вон мизинцем стукнусь и болит аж не могу, а тут коленками по асфальту и нет?
- Бывает!
- Врешь ты все.
- Не вру.
Витенька садится рядом. Я склоняю голову ему на плече. Пальцы уже занемели, заменив бинты.
- Хотел бы и я так. Ну, чтоб падать и не болело. Я б тогда стал супергероем. Точно! Я может до сих пор никого не спас только потому, что больно это все. А вот бы мне, как у тебя…
Разнимаю пальцы - подорожник держится, приклеился намертво, а ногу разогнуть трудно.
- Тебе никогда не больно или только сейчас?
Хочу ответить, но вдруг заливаюсь слезами.