Мне пришла короткая телеграмма: " Умер дядя. Приезжай. Твоя мама". Интересно, о каком из моих бесчисленных родственников речь? Это же не обязательно кто-то из тех, кто уже в возрасте. Молодые люди сейчас умирают не реже - они менее осторожны. Они не всегда смотрят по сторонам прежде чем переходить дорогу, их редко останавливают надписи и картинки на пачках сигарет, они влезают в долги из-за своих бесчисленных амбиций, чрезмерно страдают от неразделенной любви, гораздо чаще бывают пьяными…
Мне понадобилось ровно восемь минут на сборы и целых 72, чтобы добраться до вокзала. У нас в общественных местах зачастую много "попрошаек". Да, тех людей разного возраста с протянутой рукой возле стенки. Я их не осуждаю, мне их очень жаль: и тех сгорбленных старушек с покрученными пальцами, на которые теперь уже ни одно колечко не налезет; и тех безногих воинов, вернувшихся с войны и вынужденных зарабатывать таким путём; и даже тех, у кого просто другого места в жизни нет, потому что слабые и черствые, даже их мне жалко, потому что я не знаю, какие воспитание и обстоятельства приводят людей к такому образу жизни.
Иван принялся осваивать гитару. Что-то невообразимо прекрасное происходит с ним в последние дни - он меняется и кайфует от этого, как обычно балдеют от влюбленностей всяких. Он где-то прочитал, что для того, чтобы освоить какой либо навык на базовом уровне, нужно всего лишь 20 полноценных часов тренировке. А в сутках то целых 24, улавливаете? Думаю, когда вернусь, Иван уже освоит парочку аккордов. Все, что мы делаем со страстью - поддаётся нам. А вот страсти он где-то набрался уйму. Это как с женщиной, примерно: если она тебе не просто так "одна из", а ты желаешь её так, как никакую другую, то все, что ты делаешь для неё приобретает какой-то особый посыл и смысл. Мы чувствуем вашу страсть и рано или поздно заряжаемся ею сами. И это двусторонний процесс: именно поэтому вас так тянет к страстным женщинам то.
В поезде душно и плохо пахнет чем-то кислым. Каждые 20 минут в вагон заходят колоритные женщины с огромными сумками и предлагают то конфет и лиденцов, то пальчиковый батарейки и резиновые перчатки для мытья посуды. У кого-то в вагоне в сумке мяукает кошка. Станции объявляют неразборчиво, а за окном мелькают только леса да села. Вот это называется путешествием - вдохнуть настоящую жизнь населения. Все остальное - сплошной туризм.

Если тебе есть что поведать миру, то зачем молчать? Одна из моих жизней уже подходит к концу и я хочу вам о ней рассказать. Осталось ровно 33 дня и все на свете останется позади. Я не боюсь - я предвкушаю.
Меня зовут Лилит, мне 23, а выгляжу на 18. В моей жизни было всего две любви (к игрушечному городку и соседскому мальчику), один друг и лишь одна трагедия: она в том, что этого всего уже давным давно нет.
Друг у меня появился в первом классе. Я сама с ним познакомилась, потому что все обходили его стороной. Его звали Миша, он был худым и смуглым от налипшей на тело пыли. У него никогда не было ботинок по размеру, штаны на нем всегда болтались, а руки были чермными от ореховой скорлупы. Миша выдирался на дерево во дворе детского сада, срывал зеленые орехи, доставал кашку и складывал её в небольшой пакет с надписью "Boss". За один такой пакетик бабка на рынке давала ему денег, которых хватало на булочку с маком и бутылку молока. Но молоко он пил не всегда - откладывал деньги на зиму.
Учителя не раз ругали меня за то, что я села с Мишей за одну парту на заднем ряду. Они считали, что мне не стоит водиться с человеком его статуса. Я всегда приходила в школьной форме с накрахмаленым воротничком, в белых гольфах до самого колена и блестящих лакированных туфлях. Но поскольку меня воспитывали избалованной девчонкой, я считала, что сама лучше всех знаю, что и как надо делать.
Каждый день Миша проводил меня до дома. Мы быстрее всех в классе освоили чтение, поэтому мои родители постоянно пополняли домашнюю библиотеку приключенческими романами с красочными обложками. Сначала новую книгу читала я, а потом Миша. У него уходило гораздо меньше времени на то, чтобы осилить роман в заоблачных 600 страниц: если мне нужно было потратить на это четыре дня, то он управлялся за две ночи. Так вот когда мы шли домой, то притворялись героями из прочтённых книг и воображали, о чем бы они могли поговорить, если бы вот так как мы шагали рядом друг с другом. Мне больше всего нравилось быть Пеппи Длинный Чулок - непосредственной, смешной, болтливой, удивляться всему вокруг. А Миша любил быть Питером Пэном… Он отчаянно держался за своё детство.
Однажды я сильно заболела и родители решили отправить меня в санаторий на целый месяц ( ужасно большой срок, когда тебе всего 8 лет). Уговорить меня удалось только с тем условием, что когда я вернусь, они купят нам с Мишей билеты в театр на самый первый ряд и отвезут нас туда обязательно на такси. Уезжать надо было очень срочно и я не успела сообщить современник единственному другу, когда вернусь. А он ждал меня, преданно и верно. Даже письма такие смешные писал, мол: " Я даже по сладкому никогда так не тосковал".
В санатории было немного детей моего возраста - одни старики да старушки. Но мальчишку лет 10 я таки нашла. Мы играли в карты на желание после процедур и медсёстрам часто приходилось разгонять нас по палатам. На какое-то время эти игры захватили весь мой интерес и я, помнится, даже забыла о Мише. Мне до сих пор за это стыдно, веди имени этого мальчишки из санатория даже моя память сохранить не пожелала.
Когда я вернулась, то решила пойти в школу пораньше- сделать всем сюрприз. Уроки начинались в 8:30, но папа отвёз меня ещё в 7:45. Но когда я переступила порог школьного двора, оказалось, что пришла я вовсе не первой: из входной двери выбежал Миша и, перепрыгивая через ступеньки, помчался ко мне. Он обнял меня так крепко, как никто больше и никогда не обнимал. До сих пор.
Тогда я поняла, что Миша мне не одноклассник, он - друг. Весь месяц он приходил пораньше и ждал меня, а после уроков шёл ко мне домой, посмотреть не читаю ли я где-нибудь во дворе. Миша просто не знал, в какую дверь постучать - я никогда не приглашала его к себе домой.
Но спустя полгода мы расстались навсегда. Каждый понедельник приходила школьная медсестра и проверяла наши головы. В тот раз она нашла вши у Миши. Его с позором вывели из класса и отправили домой. Сказали, чтоб не возвращался, пока не выведет "эту гадость". На следущий день в школу не пришла и я - моим родителям просто позвонили, но каждый в классе знал причину моего отсутствия. Вши очень трудно выпутывать из длинных волос, поэтому мою каштановую косу до самого пояса мама обрезала до самых плечей. Я плакала и злилась на Мишу. Тогда мне искренне захотелось, чтобы он исчез… И он правда пропал из моей жизни. Я осталась одна. Совсем одна. Мать отказалась выводить ему вши и он пытался побрить себя налысо старым лезвием и порезался. Отправился в больницу, а там начались разбирательства. Оказалось, что его мама - зависима. Мишу забрала социальная служба. Я его больше не видела. Но надеюсь, он стал жёстким писателем, как и мечтал.